Мы продолжаем нащупывать связи между творчеством Антона Павловича Чехова и Донбассом. Начало материала, посвященное «Вишневому саду», читайте здесь (Вишневый сад в «Донской Швейцарии»)
На правах нахлебника
Знакомство Чехова с «Донской Швейцарией» состоялось в достаточно драматичный период его юности: несколькими месяцами ранее, в 1876 году, разорился отец будущего писателя. Имущества у Чеховых было не настолько много, чтобы покрыть векселя, поэтому главе семейства, как несостоятельному должнику, угрожало тюремное заключение, именуемое в просторечии долговой ямой. От ареста разорившегося мог спасти только переезд в другой город: у полиции хватало и более важных дел, чтобы разыскивать отсутствующих на месте должников. Поэтому Чеховы уехали в Москву к старшим сыновьям Николаю и Александру, а дом продали за пятьсот рублей чиновнику коммерческого суда Гавриилу Парфентьевичу Селиванову, с которым семью связывали давние добрые отношения.
Юный Антон Чехов
Дружба Селиванова с Чеховыми началась дюжиной лет ранее: мелкий судейский чиновник некоторое время квартировался и столовался в их доме. Однако за несколько лет службы его дела резко пошли вверх: он сколотил капитал, приобрел имение и разъезжал на хороших лошадях. Окружающие связывали столь быстрое улучшение благосостояния Селиванова с невероятным благоволением Фортуны: он был страстным картежником и играл на очень крупные ставки. Во время судебного процесса Селиванов максимально способствовал разрешению долговой тяжбы в пользу Павла Чехова, а по его отъезде согласился присматривать за остававшимся в Таганроге младшим сыном Чеховых – Антоном, учившемся тогда в выпускном классе гимназии. По сути, будущий писатель оказался в том же самом положении нахлебника, в каком еще несколько лет назад находился новый хозяин только что приобретенного им дома на Конторской улице.
У Гавриила Селиванова был брат Иван, разбогатевший в результате удачной женитьбы на пожилой вдове. Антон Чехов не раз гостил в его имении под Таганрогом, а впоследствии увековечил хозяев поместья в своих произведениях. Иван Селиванов стал главным прототипом коммерсанта Ивана Кузьмичева в повести «Степь», а с его жены Федосьи Васильевны была списана Зюзюшка в пьесе «Иванов». И описание болезни Егорушки – главного героя «Степи» – тоже стало результатом впечатлений Чехова от одной из таких поездок, когда он умудрился сильно простудиться после купания в реке.
Печенегов хутор
Петр Кравцов во время обучения в юнкерском училище
На жизнь Чехову пришлось зарабатывать репетиторством, а именно – готовить к поступлению в Новочеркасское казачье юнкерское училище Петра Кравцова, приходившегося Гавриилу Селиванову племянником. Репетиторские услуги в царское время были весьма востребованными по целому ряду причин. Начнем с того, что между разными ступенями и формами образования отсутствовала преемственность. Если, например, в наши дни для поступления в первый класс достаточно нулевого уровня знаний, то будущих гимназистов подвергали вступительным испытаниям.
Кроме того, не всякий аттестат давал право поступления в тот или иной вуз: выпускнику реального училища разрешалось выбирать инженерные институты и коммерческие училища, однако для поступления в университет ему надо было дополнительно сдать древние языки и гуманитарный цикл в объемах классической гимназии. И наконец, в школах дореволюционной России исключительным основанием для перевода в следующий класс была успеваемость: нередки были случаи оставления «на осень» (переэкзаменовки в конце лета) и даже на второй год. Соответственно, репетиторство давало определенный заработок хорошо успевающим старшеклассникам и студентам, являясь для них весьма серьезным подспорьем.
Петр Кравцов был всего на год моложе Чехова, они быстро нашли общий язык, поэтому между репетитором и его учеником возникла дружба. Большую часть летних каникул 1877 года Чехов провел в имении Кравцовых Рагозина Балка, находившемся в изобилующей скальными выходами долине. Из-за весьма специфического рельефа местности Чехов назвал хутор «печенеговым», а Петр Кравцов – «аулом полудиких народов», весьма точно характеризуя образ жизни в Рагозиной Балке. Например, собаки там не признавали никого, кроме хозяев, а домашняя птица находилась на самовыпасе и не давалась в руки, поэтому мясо на обед приходилось добывать в буквальном смысле слова на охоте. Именно в «Донской Швейцарии» Чехов познал прелести ружейной охоты, научился понимать природу выжженной солнцем ковыльной степи и стал весьма искусным наездником.
Живой и остроумный гимназист полюбился родителям Петра Кравцова – Гавриилу Павловичу и Наталье Парфентьевне. Впоследствии он неоднократно высылал им книги, журналы и семена. А спустя десять лет, в марте 1887 года, узнав, что Чехов нуждается в поправке здоровья на юге, Кравцов-старший пишет ему: «Ежели Вы нездоровы и нуждаетесь в чистом воздухе, то езжайте прямо к нам в Рогозину Балку, лучшего воздуха ни в каких крымах и кавказах не найдете; там хоть, может, приятней обстановка, но поддельная, искусственная, а у нас чистая природа без всякой примеси…» Когда Чехов через два с половиной месяца прибыл к Кравцовым, в их имении вовсю цвели вишни…
Окончание следует…